Председательствует Акимов. В ложе правительства – министр юстиции и обер-прокурор синода; в переполненной публикой ложе масса дам. Обсуждается доклад комиссии законодательных предположений по законопроекту о допущении женщин в число присяжных и частных поверенных.
Докладчик комиссии Шебеко в пространной речи последовательно разобрал все доводы противников законопроекта; последнее указывают на то, что в русских судах и без того избыток адвокатуры, то, по мнению Шебеко, напротив, в глухих, провинциальных городах и местечках ощущается большой недостаток лиц с высшим юридическим образованием, и здесь женщины – юристы могли бы принести большую пользу, даже иметь облагораживающее влияние на институт защиты.
«Вообще, напоминаю, что министру юстиции предоставлено право пополнять состав судебной магистратуры из числа присяжных поверенных».
Утверждают будто законопроект допускает женщину на государственные должности, но докладчик возражает, что допущение адвоката в судебную магистратуру зависит от усмотрения министра, и таким образом опасение возражающих неосновательно; также неправильны возражения, будто адвокатура не соответствует природе женщины; оратор глубоко убеждён, что духовная природа женщины нисколько не отличается от духовной природы мужчины: еще Шекспир в «Венецианском купце» изобразил адвокатессу, которая блестяще выиграла процесс.
Продолжая, Шебеко признает несерьёзным аргумент противников, будто выступление женщин в суде может иногда служить соблазном судей и вызывать нарекания на судебное решение, якобы вынесенное под влиянием женских чар; неосновательно также возражение, будто нервность женщин воспрепятствует им хладнокровно нести обязанности защитника; Шебеко напоминает, что женщины-врачи, пред которыми развертываются более трагические картины жизни, принесли уже населению огромную пользу; неправы противники проекта, находящие занятия адвокатурой несовместимыми с материнскими обязанностями, ибо проект иметь в виду главным образом тех девушек, которые благодаря суровым условиям жизни лишены надежды быть супругами; маловажна и ссылка на иностранные законодательства, еще 13 лет назад французская палата допустила женщин к адвокатской практике.
По мнению Шебеко, законопроект содержит на себе лишь элементарные начала справедливости, вовсе не нося политического характера, расширяя круг практической деятельности женщин, и является одним из звеньев цепи мероприятий, направленных к раскрепощению женщины. От лица комиссии Шебеко просить принять думский проект без изменений.
Министр юстиции в часовой речи заявляет, что законопроект совершенно неприемлем по технической неразработанности, грозящей в практике осложнениями, и в высшей степени нежелателен по самому существу. Техническая неразработанность заключается в том, что, в силу 204 статьи учреждения судебных установлений, присяжные поверенные после десятилетней практики приобретают право быть членом окружного суда; очевидно, эта судейская правоспособность женщинам не предоставляется, что и следовало оговорить в проект. Законопроект совершенно не щадит чувство женской стыдливости, ибо не ограничивает участия женщин – адвокатов в процессах при закрыт. дверях.
Законопроект противоречит также законам гражданским, – замужним женщинам предоставляется, например, участие в педагогической деятельности лишь с разрешения мужа; необходимо было в законопроекте выяснить этот вопрос и в отношении к адвокатской деятельности. Далее проект не согласован с законом, на основании которого замужняя получает отдельный паспорт с разрешения мужа, а кроме того находится в основном противоречии с законом 1911 г.- о представлении права лицам женского пола выдерживать испытания в высших школах.
По рассмотрении этого последнего закона комиссия Совета единогласно высказалась против допущения женщин в адвокатуру. По сведениям министра, на основании закона 1911 г. выдержали экзамены по юридическим наукам в университетах около 100 женщин, в числе которых заметна сильная окраска лиц нехристианского вероисповедания.
Переходя ко второму мотиву неприемлемости законопроекта по самому существу его, министр отвергает выдвигаемое защитниками законопроекта уравнение женских прав с мужскими, будто бы достигаемое законопроектом.
Министр продолжает: чтобы решить вопрос о целесообразности законопроекта, необходимо доказать три положения. Во первых – адвокатура под силу ли женщинам, во вторых – женская адвокатура не противоречит-ли народному правосознанию и в третьих-полезна-ли правосудию. Министр последовательно разбирает каждое положение и высказывает, что прежде всего адвокатура есть институт публичного права и не может рассматриваться, как частное занятие.
Вращаясь постоянно в сфере борьбы нравственного с безнравственным, адвокатура совершенно не приличествует женщине и не может быть сопоставлена с врачебною деятельностью, где женщина действительно приносит огромную пользу. Министр цитирует письмо, присланное ему членом парижского апелляционного суда, писавшего: «Господь да оградить Россию от адвокатесс! Слабость, проявленная в этом отношении Францией, дала самые жалкие результаты». Министр констатирует, что русский народ чуждается женщины и когда ему нужна юридическая помощь в составлении духовных завещаний и совершении сделок с участием свидетелей никогда не обращается к женщинам.
Также неблагоприятно разрешается вопрос о женской адвокатуре с точки зрения интересов правосудия. Адвокатура под влиянием различных причин зачастую превращается в ремесло; по мнению известного исследователя Васьковского, она измельчала и опошлилась. Вливать при таких условиях новые силы в адвокатуру неосновательно; сперва надо думать о переустройстве адвокатуры, а затем уже пополнять ее новыми элементами. Допущение женщин в адвокатуру поведет к усиленной конкуренции и умножению умственного пролетариата, причём более всего пострадают женщины, ка более слабые. Против женской адвокатуры в свое время высказывались такие выдающиеся юристы, как Плевако, Кони, Манухин, Таганцев и Шрей-бер. Нельзя дело правосудия подчинять требованиям феминизма.
Министр заканчивает: построенный на совершенно неправильной мысли о равноправии, законопроект предает забвению одну из главнейших задач двадцатого столетия, состоящую в том, чтобы удерживать женщину в наиболее свойствен. ей деятельности – в семье, у домашнего очага, и отнюдь не в том, чтобы отвлекать ее от святого дела к занятиям, противоречащим высокому вечному требованию правосудия, недопускающего ни жертв, ни уступок.
Объявлен перерыв.
После перерыва Кони разъясняет, 470 в комиссии Муравьева, обсуждавшей допущение женщин в частные поверенные высказались против потому, что тогда для женщин не было возможности получать высшее юридическое образование. Подробно разбирая доводы министра, оратор полагает, что не разработанность законопроекта может быть исправлена в постатейном обсуждении. Для издания закона нужна неотложная надобность, а потребность в нем, наличность каковой послужила в свое время поводом к учреждению академии наук, постройку первой железной дороги, освобождению крестьян.
В настоящее время, когда жизнь удорожилась, браки становятся малодоступными по экономическим соображениям, и государство должно прийти на помощь женщинам, открыв новый способ заработка. Оратор не понимает, и почему не допускают женщин к юридическим занятиям, когда они допущены уже к медицинским, строительным, педагогическим, сельскохозяйственным и могут выступать в судах в качестве защитников ближайших интересов. Странно оберегать женскую стыдливость в адвокатской деятельности, когда она не оберегается в деятельности врачебной, ничего не предпринимается против порнографии в беллетристике и развращающего влияния кинематограф. Женщина внесет нравственное, облагораживающее влияние в ближайшую к народу адвокатуру.
Зиновьев третий полагает, что женщина — адвокат не изменит присущего народу пристрастия к подпольной адвокатуре, это может сделать только просвещение населения. Вследствие недостатка дел, женщина в деревню и уездный город не пойдет, а в больших центрах недостатка в адвокатах нет и потребности прибегать к женскому труду не имеется.
Таганцев, возражая против непригодности женского ума для юридического мышления, указывает, что в Болонском университет были два профессора римского и канонического права. Предание о Любуше доказывает, что у славян женщины участвовали в отправлении правосудия. Наказ Екатерины Второй послужил источником многих законодательных актов. Юридическая помощь станет доступнее населению, когда ее смогут оказывать женщины.
Энгельгардт считает, что, после прекрасных результатов допущения женщин к работе в канцеляриях, они должны быть уравнены с мужчинами в праве на образование и приложение своих знаний на практике.
Гриммо указывает на связь материнства с защитой вообще. Женщины с высшим юридическим образованием, которых имеется в настоящее время в России около 200, показали, что они способны к юридическому мышлению. Существование потребности в адвокатах доказывается подпольной адвокатурой. Пример земских врачей и учительниц показывает, что женщины – адвокаты пойдут в деревню.