(от нашего берлинского корреспондента).
Пятница. Обычный будний день. Холодно. Берлин окутан непривычной морозною дымкою. Десять часов утра. Внешность резиденции ничем не обличает торжественности и важности дня. Все так обыкновенно, просто.
Мчатся автомобили и дрожки, грохочут трамваи и омнибусы, торопятся и толкаются прохожие. Сложная жизнь столицы идет обычным темпом.
Саженные цветные плакаты и афиши с пламенными призывами к борьбе, фамилиями кандидатов и обращениями к гражданскому чувству избирателей пестрят на углах, перекрестках, домах и киосках.
Лишь изредка попадающиеся шуцманы, в нахлобученных касках и комичных наушниках, опоясанной грозными револьверными кобурами, и торопливо несущиеся агитаторы, сующие в руки избирательные листки, говорят о знаменательном дне. Временами проедет упитанный и дородный развозчик пива или товара с отороченным красной лентою, кнутовищем и серьёзным выражением лица.
По мере приближения полудня настроения начинает повышаться. В банках, конторах, больших предприятиях и магазинах краткие, но вразумительные объявления сообщают, что, по случаю выборов, операции с часу дня прекращаются.
В центре города оживление с минуты на минуту растет.
Студенты, молодые люди всевозможных профессий и занятий, интеллигентные рабочие и дамы с озабоченными лицами и пачками избирательных записок, конвертов и воззваний в руках осаждают избирательные бюро.
На каждого приближающегося избирателя или просто любопытного набрасываются десятки человек, окружают его тесным кольцом, рекомендует своего кандидата и суют избирательные записки.
— Выбирайте демократа Гедке! Бывший полковник, прекрасный публицист, разоблачитель военных прихлебателей!..
— Не надо Гедке! И без него много разоблачителей.. Голосуйте за социал-демократа Дювеля! Великолепный оратор, истый народный начальник и трибун. Талант! Редактор!..
— Почтенный бюргер! Не обостряйте и без того резкой классовой розни. Не надо нам социалистов. Директор Кемпф — умный, тактичный и прогрессивный политик. Он умеет примерять страсти…
— Господа, пощадите! — молит избиратель— у меня один только голос!.. Не могу же я его разделить на три…
— Предлагаю компромисс! Выбирайте графа Оперсдорфера… Известный магнат, друг императора Вильгельма!..
— Долой иезуита! Фуй!.. Кандидат черно-голубой банды!..
Оставляют одного избирателя, ловят другого. Почти та же картина, но с новыми вариациями. Предпочтения никому не дают. Банкира, чиновника, рабочего встречают и провожают с одинаковыми уговариваниями и приветствиями. Агитаторы стараются изо всех сил, лезут из кожи, чтобы привлечь на свою сторону избирателя. Однако, это редко удается! Избиратель с приготовленною дома запискою сам знает, кого избирать.
Особенно интересна борьба в 1 округе. Здесь сосредоточена вся высшая бюрократия, вплоть до канцлера. Крупные финансисты, банкиры, негоцианты, рантье голосуют в этом округе.
Шансы социал-демократа Дювеля и свободомыслящего Кемпфа почти равны. Рядом с ними претендуют на мандат еще три кандидата, но их в расчёт не берут.
Кто победит? Этим интересуется весь Берлин.
— Если пройдет социал-демократ, я переселюсь на постоянное жительство в Потсдам!— пригрозил император Вильгельм.
Поэтому легко себе представить, как в этом округе кипят страсти.
Автомобили, кареты, ландо, фаэтоны бесконечною вереницей подъезжают к избирательному бюро. Оно расположилась в центре «ночного» Берлина, в одной из улиц, где все ночи и прошлую ночь «кутили, пили, пели и спать ложились поутру, ползком добравшись до постели».
Тут в закопчённом ресторане, с сомнительной репутацией, восседают члены избирательного бюро.
Длинною чередую тянутся избиратели. Все равны и равноправны в этот день. В затылок друг-другу стоят министры, отставные военные, банкиры, почтальоны и рабочие. Никто не претендует на первенство и господство.
Вот появляется рейхсканцлер. Щёлкнул фотографический аппарат. Он улыбается обступившим его агитаторам. Какой-то шустрый студентик вызывающе кричит:
— Excellenz, голосуйте за социал-демократа Дювеля! Он ваши интересы отстоит! Прекрасный оратор, талант!..
Фигура канцлера скрывается… Он опускает конверт в урну и с безмолвным поклоном удаляется… Приезжают другие министры, также выполняют свой гражданский долг и уезжают. Бесстрастные члены бюро лишь отмечают голосовавших.
С полудня внешность столицы принимает другой вид. Рестораны, кафе, пивные и быстро наполняются. В обычную уличную сутолоку вплетается какой-то новый, острый, возбуждающий элемент ожидания.
Вокруг избирательных бюро число агитаторов увеличиваются. Крик, шум, толкотня растут. Добровольные «таскальщики» в приготовленных автомобилях мчатся по улицам, собирая ленивых и индиферентных избирателей.
Закрылись фабрики, заводы, конторы и банки.. Выборы в разгаре… Рабочие, прямо от станков и машин, стройными колоннами спешат к урнам. Здесь агитация излишня. Все уже заранее приготовлено, обусловлено и решено.
— Товарищи, осмотрите записки! Не принимайте от неизвестных агитаторов конвертов! Берегитесь фальсификаторов!
Мужественные лица, мозолистые руки, чрезвычайно серьезное отношение.
— Нас не проведут! Не выдадим. Не маленькие!
Маленькие кабачки и харчевни, отведенные под избирательное бюро, с трудом мешают избирателей. Кругом кипит, как в котле. Обсуждаются шансы, взвешивается степень успеха, строятся догадки и предположения.
— Пять округов за нами! Вот бы первый отвоевать у буржуазии.
— Да-а!.. Товарищ Дювель в роли в защитника классовых интересов его величества, фон-Бетманн-Гольвега и других вельмож и капиталистов. Это будет весело!
— Демократы сейчас не поддержат. А на перебаллотировках пойдут с нами… Увидите, побъем буржуазию!
— Император пригрозил Берлин покинуть…
— И пусть себе, на здоровье!
— Товарищи, не толпиться! Дайте простор голосующим!
Молчаливо повинуются… Выборы плавно текут. Конверты бесшумно падают в урны. Улицы и прилегающие переулки запружены. Пролетариат вдумчиво и серьезно выполняет гражданский долг.
И. Троцкий.