Ультиматум, который был предъявлен Порте батальонами Румелийских гарнизонов, оказался более грозным, чем ультиматум Италии. Ответ на него по крайней мере был дан с примирительной поспешностью.
– Чтобы к 10 июля (т.е. 27 июня по старому стилю) м ладо-турки ушли с министерских постов, – потребовал до сих пор мало известный армейский майор Таяр-бей… И свершилось то, чего хотел этот офицер и стоящий за его спиной союз «спасателей отечества, или «хавиз-и-вотан».
Военный министр Шевкет-Махмуд, опора влияния младо-турок на войска, пал со стремительной быстротой, хотя он только что провел через парламент спешный закон о строгих наказаниях для офицеров, занимающихся политикой. Однако закон остался мертвой буквой. Не обращая внимания на угрозы порты, румелийские «спасатели отечества» пригрозили двинуть бунтующие батальоны на Константинополь. И младо-турки – эти константинопольские робеспьеры – пошли на все уступки, лишь бы хоть лишь часок удержаться у власти. Ведь выбросить за борт Шефкет-Махмуда-пашу, это значит – пожертвовать тем человеком, который в сущности олицетворяет союз младо-турецкого комитета с армией. Ныне младо-турки бессильная группа жадных дельцов без всякой опоры в недрах армии.
Падение Махмуда-Шефкета рассматривается в Константинополе не только как победа лиги «хавиз-и-вотан», но и как триумф русской дипломатии. Ведь удаленный в отставку военный министр Турции был ярым другом германской дипломатии и большим поклонником германских денег.
Махмуд-Шефкет за 33 месяца пребывании у власти постоянно «делал» политику, враждебную России, он нагло обвинял русских в организации восстания в Албании, вед через своих агентов панисламистическую пропаганду в русском Заказвказье и хлопотал перед Германией, чтобы Берлин убедил русское правительство уступить туркам права на персидскую Урмию.
Падение Махмуда равносильно сильному удару, который получает германская дипломатия на берегах Босфора.
Конечно, отставка военного министра и некоторых из его штатских коллег не является концом песни. Партия Таяр-бея не прекратит революцию, пока не будут осуществлены все требования лиги «хавиз-и-вотан», т.е. пока младо-турки окончательно не будут выметены из дворца Порты и пока младо-турецкий , незаконно составленный парламент не будет разогнан с назначением новых выборов в палату депутатов.
Любопытно, что армия и население Оттоманской империи ненавидят теперь младо-турок с такой яростью, с какой никто не ненавидел даже султана Абдул-Гамида. В Турции теперь говорят, что за 33 месяца, со дня революции 1908 года, министры из младо-турок наделали больше преступлений, чем Абдул-Гамид совершил за 33 года.
Иго младо-турок сплошь соткано из злоупотреблений, насилий и откровенного хищничества.
В дни младо-турецкого гнета христианские народы Оттоманского государства вынесли столько бед, сколько им выпало на долю лишь до 1877 года, т.е. до вмешательства России в защиту славян.
Младо-турки хотели всех живущих в Турции обратить в рабов салоникского комитета «Единения и прогресса» и беспощадно расправлялись кровавыми способами со всеми, кто не исповедовал младо-турецкие «идеалы». Падение младо-турецкого режима имеет для освобождения Турции от гнета и произвола гораздо больше значения, чем даже падение Абдул-Гамида. Ведь низложенный султан был тираном несознательным, младо-турки же салоникского толка тираны сознательные, подобно жестокому Робеспьеру первой французской революции.
