Современному петербуржцу можно рекомендовать не пренебрегать наукой акробатических упражнений.
Ибо в праздничный день каждому обывателю может представиться надобность или случай навестить знакомых, пребывающих на лоне природы и, вкусив пирога с капустой или морковью, испекаемого в табельные дни каждой добропорядочной хозяйкой, возвращаться в город.
Поезда, разводящие плотно закусивших и заложивших галстук на вольном воздухе петербуржцев обратно в место их постоянного пребывания, изображают из себя бочки, наполненные сельдями.
На густо заселённые уже кочевниками площадки вагонов зачастую не бывает никакой возможности протиснуться вновь прибывающим представителям перелицевавшего племени скифов. И тогда наглядно предстает вся польза практического знакомства с сокольской гимнастикой.
Видимо искушенные в оной молодые люди в живописной группе обвисает на ступенях, перилах площадок и буферах вагонах
И с ликующими песнями трогаются в путь, тогда как более зрелые петербуржцы, изучавшие в юности Юлия Цезаря и Ксенофонта усерднее, чем сокольские приемы, остаются на дебаркадерах, завистливо поглядывая в след трогающемуся поезду и возвращаясь к дачным знакомым, с злым намерением будить их от сна и просить ночлега хоть на сеновале.
Дачный поезд – это горе…
Пассажиров вечно море…
Ответ кондукторов
На все вопли: нет «местов»…
Многочисленные поставщики отечественных театров, поставлявшие как из рога изобилия переводные произведения новейшей фарсо-драматургии антрепренерам, приуныли.
Конвенция грозит сократить торговые обороты в этой области.
А доселе они были обильны и просты.
Облюбует театральный поставщик заграничную новинку и хотя сам знает французский или немецкий язык через пень в колоду, но нанимает сведущую барышню или студента и платит им пять рублей с акта за перевод «гвоздя» сезона, с заморского языка на отечественный.
А затем пройдётся по этому переводу отсебятиной, и дело в шляпе.
Неси антрепренеру и получай авторские.
При конвенции выходит музыка уже не та…
Как рыцари свободы,
Мы против новой моды…
Забросив переводы,
Сиди и жди погоды…
Наших торговцев недаром называют аршинниками.
Ибо каждый из них норовит мерить на свой аршин, причём у приказчиков хозяйской выучкой развивается ловкость пальцев.
Заговаривая покупательнице зубы, эти джентльмены делают вид, что даже припускают на мере лишние вершок, а всегда выходит, что в покупке, размером в несколько аршин, нескольких вершков не хватает.
Эти манипуляции не предусматривал покойный Менделеев, соорудивший при палате мер и весов хранилище для нормального аршина, обошедшееся в сотню тысяч рублей и требующее неустанных забот по поддержанию в нём всегда одной и той же температуры, дабы на аршин, как на всякое физическое тело, не влияли то жар, то холод.
Мы легкомысленно задали как-то одному представителю аршинного сословия вопрос, видал ли он когда-либо нормальный аршин, так лелеянный покойным учёным.
И услышали:
– На барские затеи нам любоваться некогда… А нормальнее, чем у меня аршина быть не может. Сам его выпилил из дощечки и разрисовал на вешки и дюймы. Так с чужим аршином ко мне не приставай, потому что я не вертопрах и обычаи предков соблюдаю.
Аршин линейная есть мера,
Но в мире каждой – господин…
Мерилом чаще служит вера, –
Чем менделеевский аршин.
