ЛОНДОН, 28 июня. Палата общин. При обсуждении бюджета министерства иностранных дел сэр Эдуард Грей произнес речь, в которой остановился на персидских делах, вопросе о Средиземном море, англо-германских отношениях и положении на Дальнем Востоке. Грей, между прочим,сказал: «Наша внешняя политика остается без перемен. Исходная точка ее – поддержание дружественных отношений с Францией и Россией. Если мы видим Францию или Россию, сближающимися с другой великой европейской державой и поддерживающими добрые отношения с ней, как это, например, имело место при свидании Монархов в Балтийском порту, то мы имеем полное основание приветствовать это.
Мы вполне убеждены, что Франция и Россия настроены в отношении нас не менее дружественно, чем мы к ним, и никакие положения, вытекающие из моментов, подобных последнему свиданию, не могут причинить нам ущерба или оказать отрицательное влияние на существующие между нами и Германией отношения». (Одобрение).
После этого Грей прочитал официальное сообщение относительно свидания в Балтийском порту и сказал, что он всецело присоединяется к основам этого сообщения.
Говоря затем о Трансперсидской железной дороге, Грей заявил: «Прежде, чем Англия выступит с поддержкой этого плана, с Россией должен быть заключен договор о добавочных линиях к этой дороге, о контроле в британской сфере влияния и о равноправии британской торговли с торговлей других стран».
ЛОНДОН, 28 июня. Сэр Эдуард Грей указал в своей речи, что англо-германские отношения в настоящее время отличны. Относительно Средиземного моря министр сказал: «Англии на этом море ныне не угрожает опасность. Однако, мы должны содержать на нем достаточную морскую силу, чтобы иметь возможность причисляться к морским державам на Средиземноморье». Далее Грей сообщил об англо-турецких переговорах относительно Багдадской железной дороги, причем заявил, что Англия считает необходимым, чтобы с Турцией состоялось соглашение относительно status quo на Персидском заливе. «Мы желаем разъяснить Турции, – сказал Грей, – что мы не добиваемся ничего такого, что нарушало бы ее права в этой области, и что особое положение Англии на Персидском заливе не идет в разрез с этими правами».
После Грея говорил Бонар Лоу, подчеркнувший, между прочим, что тройственное соглашение является основой внешней политики Англии. «Смешно говорить, сказал оратор, что тройственное соглашение имеет тенденцию, направленную против Германии. Если унионисты снова станут у власти, то будут продолжать политику тройственного соглашения». На этом прения закончились.
ЛОНДОН, 28 июня. Грей коснулся в своей речи еще англо-русского соглашения о Персии и указал, что возражения против него как бы повторяют ту критику, которую русское правительство встретило со стороны части общественного мнения в собственной стране. Эта часть указывала, что соглашение было делом односторонним, так как Россия отказалась от очень многого, но в обмен получила весьма немногое. «Принимая в соображение все то беспокойство, которое существовало и продолжало бы существовать не в одной Персии, но и в общих отношениях России и Великобритании в том случае, если бы соглашение не было заключено, я должен сказать, что поддержание соглашения боле, чем когда-либо, необходимо и как ни неудовлетворительно, как я это признаю, положение Персии в настоящее время, все же оно не может пойти в сравнение с теми осложнениями, которые возникли бы, если бы такого соглашения не было. Если бы соглашения не было, то Россия постоянно подозревала бы, что мы желаем воспользоваться хаотическим положением в южной Персии к ущербу ее интересам, и вновь возникли бы, в усиленной мере, все заподозривания и интриги, которые существовали в былые годы. Теперь же наоборот, каковы бы ни были наши разногласия относительно деталей, все таки не было ни одного мгновения подозрений, что одна сторона стремится эксплуатировать положение в Персии к ущербу другой. А это обстоятельство соответствует как взаимным интересам обеих стран, так и интересам мира.»Относительно англо-японского союза сэр Эдуард Грей сказал: «Союз имел только благоприятные последствия. Он нисколько не ухудшил наших отношений с какой-либо иностранной державой; что же касается русско-японских отношений, то они теперь чрезвычайно хороши. Я полагаю, что союз более, чем когда-либо, соответствует интересам обеих стран, которые осуществляли его с большой сдержанностью и полной лояльностью друг к другу. Союз также был весьма благодетельным фактором при поддержании мира на Дальнем востоке».
