В «Записках» Приамурского общества Востоковедения из статьи г. Арсеньева извлекаем следующую интересную страничку из прошлого Приамурья.
Одни из первых переселенцев в Амурскую область — были староверы. Часть их поселилась на Амуре около озера Петропавловского, которое они окрестили этим именем, а впоследствии перебрались на реку Даубиха, где основали д. Петропавловку. Другая часть их поселилась близ того места, где ныне раскинулся Никольск-Уссурийский . Эти последние свое селение окрестили «Красный Яр».
Старики (в особенности Василий Пухарев) еще хорошо помнят раскопки, которые производили китайцы в укреплениях Шуан-чен-цзы. Это было в 1872 году. Китайцы приехали из Нингуты нарочно для этой цели. У них был план и какие-то рукописи: они читали их и делали измерения «около каменной черепахи». Когда место было найдено, китайцы наняли рабочих и заставили их рыть землю. Скоро был отрыт каменный склеп и в нем гроб. В гробу оказался воин в доспехах и в вооружении. Китайцы заровняли место раскопок и на другой день увезли с собой свою находку.
Тогда же они производили раскопки и в других местах укреплений, и везде их труды увенчались успехами. Показания старообрядцев, приехавших с реки Сучана и Судзухе в северные районы (залив Пластун н Амагу), еще более интересны. Они рассказывали, что в тех же приблизительно годах на Сучан приехали два японца и с ними православный священник из Камчатки *). Они также имели какие-то планы, нанимали рабочих делали раскопки в укреплении, которое находится на левом берегу реки, около корейской деревни. Они достали из земли много разных вещей, сделанных из камня, серебра и меди.
Две находки обратили особенное внимание старообрядцев. Это была лошадь из белого камня и баран из какой то черной массы Но самые интересные сведения сообщают старообрядцы Черепановы с реки Амагу. В начале восьмидесятых годов, когда они жили в Петропавловке, к ним приехали два японца и настойчиво расспрашивали крестьян, не встречали ли они где-нибудь по близости своей деревни старинный колодец, с каменной кладкой. Старик Черепанов вспомнил, что будучи раз на охоте, он недалеко от почтовой станции Тарасовки, в двух верстах от постоялого двора отставного солдата Ефремова, действительно видел один такой колодец в болоте около укрепления, которое было расположено тут же недалеко на соседней горе.
Уже тогда колодец этот был затопился и чуть было не провалился в это отверстие. Японцы просили указать им это место. Черепанов повел их сам но найти колодца второй раз уже мог, так как после того, как он видел его первый раз, прошло уже более 10-ти лет: колодец совсем затянуло тиной, занесло песком и глиной, всюду появились кочки, кусты и поросль низкорослой березы. Физиономия местности изменилась совершенно.
Совместно с японцами Черепанов искал колодец около двух суток. Колодца найти им так-таки и не удалось, — и японцы уехали домой с пустыми руками. Эти поиски колодца заинтересовали старообрядцев и потому, расставаясь с японцами, они стали их расспрашивать о причине, которая вызвала их приезд а Уссурийский край, и что может быть интересного в старом колодце. Тогда японцы им сказали, что, по преданию, много сот лет тому назад на этой реке происходило большое сражение. Одна сторона была разбита, отступала к Ното и, спасаясь от преследования своих врагов, опустила в колодец два больших золотых истукана, у которых глаза были сделаны из драгоценного камня.
Как только японцы уехали, Черепановы снова: принялись за поиски колодца. Много они искали; пробовали зондировать (почву железными щупами, Вследствие того, что болото занимало очень большую площадь, а местность изменилась до неузнаваемости, — не смотря на самый упорный и добросовестный труд , все усилия их остались тщетны.
Мало того, что русские недостаточно интересуются историей края, они сознательно уничтожают памятники, составленные в нашей стране древнейшими маньчжурами.
Так, например: в 90 верстах выше г. Николаевска на Тырском утесе находились развалины древнего буддийского храма. Сюда постоянно съезжались инородцы и молись богу. Какой-то не в меру усердный монах приказал камень этот свалить в Амур. На несчастье
река в этом месте оказалась глубокой. Вероятно, теперь этот камень занесло мощными пластами песка и ила и потому достать его нельзя даже и с помощью водолазов.
Затем вот, что говорит г-н Поляков в описании своего путешествия но Уссурийскому краю в 1881 году: «Я совершил поездку вверх по Суйфуну до селения Никольского, расположенного около старинных укреплений, состоявших из высоких земельных валов и образовавших пространный квадрат, внутри которого и находилось по-видимому, исчезнувшее теперь население. К сожалению, оставшиеся памятники, в виде человеческих статуй, разного рода орнаментов, каменных’: глыб с надписями, теперь недоступны для наблюдателя; большая часть из них ушла на фундаменты воздвигнутого здесь ныне русского поселения, это казармы для двух стоящих здесь батальонов, а также громадные и красивые ряды домов, построенные добровольными русскими колонистами или переселенцами. Я видел только двух, сделанных из камня, черепах, громадных размеров ; они остались на месте только потому, что их было невозможно стащить с места при малом количестве людей»…
По инициативе бывшего Приамурского Генерал-Губернатора Гродекова, одна из этих черепах была доставлена в город: Хабаровск, где в настоящее время она находится перед фасадом музея. По слухам, другая черепаха осталась в Никольске и по сие время. На орнаменте, укрепленном на спине этой черепахи сделана надпись: «Могильный памятник ХII века поставлен главнокомандующему Цзиньской империи Цзинь-юнскому высокомудрому князю Вань-яньскому».
Теперь понятно, что искали: китайцы при раскопках в Никольске-Уссурийском, что за могильный склеп они открывали и что за воина в доспехах и с оружием они вместе с горбом увезли к себе на родину: теперь китайцы, если и ставят таких черепах над могилами знатных покойников, то делают их из белого камня, и, кроме того, орнамент на спине делается в виде правильной колонны или доски, оканчивающейся вверху резным барельефом. Те же надгробные памятники черепахи (как синоним вечности), которые ставились маньчжурами в XII веке, всегда делались из старого гранита, и на спине животного укреплялась простая каменная глыба, отесанная только с двух, нередко и с одной стороны, и покрытая немногими иероглифическими письменами.
Надо заметить, что надгробные памятники китайцы ставят всегда не на самой могиле, а рядом с нею, около головы покойника. Вот почему раскопки о которых рассказывают старообрядцы, китайцы производили «около» черепахи, а не под ней.