КОНСТАНТИНОПОЛЬ. 26-го ноября. Министр иностранных дел, приняв корреспондента с.-петербургского телеграфного агентства, имел с ним продолжительную беседу, в которой выразил надежду на то, что мирные переговоры при добром желании Турции, а также союзников, особенно троих из них, должны закончиться благополучно.
Министр заявил: «Война – общее бедствие, едва ли кому желательное, но, конечно, необходима обоюдная уступчивость».
На вопрос корреспондента, насколько верно сообщение «Berliner Tageblatt», будто его корреспонденту министр заявил, что Адрианополь и Салоники несомненно останутся турецкими, министр сказал:
«Это не совсем так. Я сказал то же, что и повторю: балканские союзники перед войной требовали только автономии Македонии – ничего больше. Великие державы, со своей стороны, перед войной заявили воюющим, что никто никаких приобретений войной не добьется. Турция на автономию не соглашалась. Теперь союзники уверяют, что Турция побеждена. В таком случае, проиграв войну, она обязана ввести в Македонии автономию, но территория по-прежнему должна остаться турецкой вместе с Адрианополем, Салониками и другими населенными пунктами. Такого взгляда держится турецкое правительство. Если отдельные лица должны честно держаться своих обязательств, не увеличивая во время спора своих требований, предъявленных в начале спора, то государства также должны быть честны в соблюдении первоначальных требований.»
«Следовательно, – заключил министр, – балканские союзники не в праве требовать теперь ничего больше автономии, затребованной до войны. Великие же державы должны честно блюсти свое слово, не допуская приобретения союзниками каких-либо выгод.
Балканские союзники должны были предупредить перед войной, что, в случае победы, их требования повысятся; не сделав этого они лишились нравственного права чего-либо требовать».
На вопрос, не было ли во время переговоров о перемирии положено каких-либо основ для мирного соглашения, министр ответил: «Никаких». Относительно продовольствия осажденных крепостей разговор шел лишь в в пределах перемирия. Болгары сначала соглашались снабдить Адрианополь продовольствием, но потом отказались. Мы не настаивали, зная, что продовольствия там достаточно. Не хватает только соли и керосина, но этот недостаток не заставить население голодать. Однако, вопрос о продовольствии будет поднят в самом начале мирных переговоров».
«Я не хотел войны, – сказал министр, – но военные уверяли, что победа несомненна. Я считаю войну бедствием, и еще большим бедствием было бы, если бы наша война положила начало другой, более ужасной».
Затем беседа перешла к роли Греции.
«Она заявила намерение участвовать в мирных переговорах, – сказал министр. – Это не совсем корректно без предварительного перемирия. Но возражать против ее участия мы не будем».
Из самых достоверных источников корреспонденту с.-петербургского телеграфного агентства передали следующие известия о неудачных переговорах греческого журналиста Вутироса и турецкого подданного грека Канео, посланных Портой в Афины для отвлечения Греции от союза. Оба турецкие негласные делегаты посетили Венизелоса.
Вутирос длительно доказывал ему, что интересы Греции требуют отдельного соглашения с Турцией.
Венизелос, спокойно выслушав, сказал Вутиросу: «Как греческому подданному, напоминаю вам о существующем в Афинах военном положении, карающем заключением в тюрьму за праздные разговоры на политические темы».
«Вам же, – сказал министр, обращаясь к Канео, – как турецкому подданному, предлагаю в 24 часа выехать из пределов Греции».
Оба делегата выехали из Афин в тот же день.
