Праздники не были днями сплошной праздности. В Петербурге показывали свободу собраний в виде целого ряда съездов. Состоялся съезд преподавателей древних языков. Особо от них устроили свой съезд преподаватели математики. Собрались на всероссийский съезд специалисты по практической геологии и разведочному делу. Попечитель петербургского учебного округа устроил съезд директоров средних учебных заведений вверенного ему округа.
Полезные съезды. Можно сожалеть только о том, что все эти съезды случайно собрались и в будущем всецело зависят от того счастливого случая, который называется благоприятным стечением обстоятельств. А, ведь, это съезды не только безвредные, но и вполне обезвреженные. Казалось бы, что им может быть предоставлена полная возможность укрепиться и превратиться в постоянные организации. Но когда инициаторы некоторых съездов попытались обеспечить за ними прочную и устойчивую будущность, им ответили: о будущем теперь говорить преждевременно; в своё время всё будет видно, и мы тогда посмотрим, что надо делать.
Но что же будущее может сказать нового о состоявшихся безвредных съездах? Мы сожалеем, что свободой собраний не воспользовались птицеводы, пчеловоды, лыжники и конькобежцы. Неужели у нас и съезды пчеловодов и лыжников не могут раз навсегда превратиться из случайных в постоянные и периодически повторяющиеся? Ведь, у нас уже давно имеются постоянные съезды нефтепромышленников и углепромышленников. Они признаны весьма полезными и окончательно безопасными. По этому поводу один из бывших харьковских губернаторов, теперь дошедший до высших ступеней служебной иерархии, говорил: «Мы очень хорошо знаем, что на съезде горнопромышленников собираются люди солидные и положительные; а из кого будет состоять съезд конькобежцев или велосипедистов? Конечно, из той свихнувшейся интеллигенции или полуинтеллигенции, которая увлекается этими видами спорта». Переговоры о разрешении съезда велосипедистов были безнадежно прерваны в самом начале.
И теперь к пользованию свободой собраний допускается только те люди, которые по разным признакам считаются солидными и положительными, совершенно неспособными уклониться в область неподобающих суждений и худых речей. Г. Крыжановский, заведовавший внутренними делами при покойном премьере, говорил, что такое применение закона о праве на свободу собраний вполне отвечает его прямому смыслу и назначению.
Ведь, любой закон о свободах предназначается только для тех, кто может им пользоваться толково и разумно, и не распространяется на тех, кто заведомо склонен воспользоваться им неразумно и бестолково. А право определять пригодность людей к пользованию свободой собраний, конечно, должно принадлежать тем властям, которые, в конце концов, отвечают за то, что съезды или собрания пройдут в должном порядке. Само собою понятно, что власти должны сообразоваться с тем, что закон о праве на свободу собраний не может быть законом о праве на свободу зажигательных речей или пустой болтовни о выеденном яйце.
Теперь г. Крыжановский уже не правит внутренними делами, но его толкование закона о праве на свободу собраний остается в силе по очень понятной причине. Благодаря этому толкованию, право на свободу собраний превратилось в право на свободу разрешать их по усмотрению. Правда, это усмотрение, по-видимому, ориентировалось и само для себя поставило известные пределы. Съезды и собрания разрешались, как мы сказали, только людям солидным и положительным, которые могут пользоваться предоставленными им по закону правами разумно и толково. Но в этих рамках эволюция усмотрения может идти по пути дальнейшего приближения к предполагаемому или желаемому смыслу закона. И эта эволюция уже состоялась. Признается возможным разрешать съезды и собрания только для тем деловых и практических, не имеющих ничего общества с «политическим пустозвонством».
Теперь возможно, что съезд лыжников или конькобежцев будет разрешен, как был разрешен съезд преподавателей древних языков. Но зато «солидные и положительные» люди потерпят существенное ограничение в своих правах на пользование законом о свободе собраний. Съезды представителей промышленности и торговли до сих пор разрешались беспрепятственно, так как они признавались съездами людей в положительных и уравновешенных. На этих съездах уже поднимался вопрос о реформе выборов в Государственную Думу и в Государственный Совет. Если в программу нового съезда будет занесена эта срочная и злободневная тема, то она будет признана нежелательным уклонением в сторону «политической болтовни». Инициаторам съезда будет предложено составить программу из деловых, практических тем, например, о торговле с Монголией или с Ближним Востоком, о вывозе жмыхов и отрубей, и т. п.
Конечно, тут можно говорить о том, что при разрешении вопроса о деловитости и практичности той или иной темы являются наиболее компетентными сами деловые люди. Представители промышленности и торговли лучше чиновников знают, какая из злободневных тем в области их нужд и интересов является самой деловой по своему общему значению или по своей неотложности. А если чиновники за промышленников и торговцев будут разрешать вопрос о том, какие темы для них в данный момент являются деловыми и неотложными, то в таком случае съезды представителей промышленности и торговли окажутся лишними и бесполезными.
Ограничения закона о свободе собраний одними теми темами, которые в порядке разрешений будут признаваться практическими, окажется весьма непрактичным. Закон построен на той идее, что люди, занятые, каким-либо делом, являются наиболее в нем осведомленными и лучше других знающими ту неблагоприятную обстановку, при которой им приходится развивать свою деятельность. Точка зрения вполне деловая и практическая. А если мы предположим, что чиновники, стоящие вдали от дела и занимающиеся бумагами, являются более чуткими к указаниям и запросам действительной жизни, то мы, несомненно, окажемся в прямом противоречии с смыслом закона о свободе съездов и собраний.
До Сената уже доходили дела о теперешнем, весьма усмотрительном толковании закона о свободе собраний. Сенат не отрицал, что в спорных случаях закон толковался неправильно. Но недопустимая вольность в толковании самого закона о свободе собраний оказалась, по разъяснению Сената, вполне допустимы.
Суть дела заключается в том, что в настоящее время трудно возбудить вопрос о созыве съезда или собраниях в такой местности, в которой не применялась бы какое-либо из исключительных положений. Они действуют почти на всем необъятном пространстве нашей территории. А где действуют исключительные положения, там местная власть имеет право ограничивать свободу собраний по своему усмотрению, до полного ее упразднения.
Поэтому вообще неправильное толкование закона о свободе собраний оказывается допустимым, как только местные власти ссылаются на то, что на основании исключительных положении им предоставляется право допускать этот закон к применению в тех или иных пределах, по их личному усмотрению. В результате получается заколдованный круг. Закон законно нарушается на основании закона… Широкая возможность безответственного применения такой комбинации свидетельствуют о том, как далеко мы ушли от законности и законного порядка.